Когда в первый день декабря 2015 года счастливые и о-о-очень богатые молодые родители Марк Цукерберг и Присцилла Чан объявили о крайне необычном подарке для своей новорожденной дочки Макс, реакция интернет-сообщества и мира в целом на новость оказалась не только крайне эмоциональной, но и сильно разной.
Казалось бы, ну как вообще можно выражать недовольство, когда счастливая чета миллиардеров объявляет, что решила раздать на благотворительность чуть ли не все свое состояние – 99 % имеющихся у них акций корпорации Facebook✴. Особенно если учесть, что по нынешним рыночным ценам этот пакет акций стоит астрономических денег – около 45 миллиардов долларов...
И действительно, среди множества как простых людей, так и весьма знаменитых богачей, включая миллиардеров Билла Гейтса и бывшего мэра Нью-Йорка Майкла Блумберга, столь щедрый жест доброй воли вызвал неподдельное восхищение и самые положительные отклики. Но с другой стороны, сразу же нашлось немало и таких людей, которые восприняли известие крайне скептически, тут же начав искать скрытые мотивы и корыстные намерения. И для начала они предложили повнимательнее присмотреться к тому, что именно объявили Марк и Присцилла и в каких именно формах они собираются реализовать свои планы.
Основная часть всего этого огромного богатства, как уже известно, будет вложена в работу только что запущенного проекта под названием «Инициатива Чан — Цукерберга». И принципиально важно, что это не стандартный благотворительный фонд, просто раздающий деньги на те или иные вещи, а структура под названием LLC, то есть коммерческая «компания с ограниченной ответственностью».
Уже один этот факт дал основания критикам корпорации Facebook✴ в целом и ее главного сооснователя Цукерберга в частности выразить очень сильные сомнения относительно благородства нынешней инициативы. Ибо кто там его знает, какая именно доля средств новой компании реально пойдет на благотворительность. Ведь статус LLC – в отличие от статуса благотворительного фонда – позволяет структуре тратить свои деньги на что угодно, включая и частные, приносящие прибыль инвестиции.
Да-да, конечно (ворчат критикующие), все слышали красивые слова о том, что «Инициатива Чан — Цукерберга» намерена «объединять людей всего мира для развития человеческого потенциала и содействовать подлинному равенству для всех детей следующих поколений». Однако никто не знает конкретно, что тут имеется в виду. Подобные сомнения обобщил журнал Esquire: «Такого рода цели совпадают буквально с любой политической идеологией – от либертарианства до коммунизма...»
Реакция Марка Цукерберга на все эти нападки была практически мгновенной. Уже на следующий день на своей личной страничке в «Фейсбуке» он одновременно поблагодарил всех за поздравления и разъяснил поподробнее финансово-экономическую сторону их с женой инициативы.
Главными причинами для выбора иного формата филантропии Цукерберг назвал значительно большую гибкость этой структуры (позволяющей, в отличие от традиционных фондов, не только зарабатывать деньги благотворительностью, но и непосредственно финансировать политические движения):
«Это (формат LLC) позволяет нам выполнять свою миссию как через финансирование некоммерческих организаций, так и делая частные инвестиции, а также принимая участие в политических дебатах. На каждом из этих направлений мы сможем оказывать позитивное воздействие там, где особо требуется финансирование. Любые же суммарные доходы от таких инвестиций также будут использоваться на развитие миссии».
Что же касается обвинений в завуалированном уводе своих капиталов от налогообложения, то на это ответ Цукерберга был таким:
«Если бы мы перевели наши акции в традиционный благотворительный фонд, то тогда да, мы действительно получили бы немедленные налоговые льготы. Работая же в формате LLC, однако, мы таких льгот не получаем».
Ну а чтобы стала яснее еще одна, ничуть не менее важная «идеологическая» сторона невиданно щедрой благотворительной инициативы Цукербергов, об этом стоит рассказать уже в более широком контексте. Потому что, с одной стороны, традиции масштабной филантропии в США весьма глубоки, но, с другой стороны, – именно сейчас в этой области происходят воистину грандиозные перемены.
Хакеры как филантропы
В июне 2015 года на страницах одного из главных изданий финансового мира, Wall Street Journal, был опубликован довольно своеобразный манифест под заголовком «Филантропия для хакеров».
Автором этого воззвания является некто Шон Паркер — в недавнем прошлом создатель знаменитого интернет-сервиса Napster на базе пирингового файлообмена, затем один из близких сооснователей-соратников Цукерберга по Facebook✴ и революции в социальных сетях, ну а ныне – тоже молодой мультимиллиардер, ясное дело. Суть же манифеста Паркера, если вкратце, сводится вот к каким идеям.
В распределении богатств на планете за несколько последних десятилетий произошел фундаментальной значимости сдвиг. Появилась совершенно новая глобальная элита, сформированная пионерами в области телекоммуникаций, персональных компьютеров, интернет-сервисов и мобильных устройств. Причем довольно быстро эти люди стали обладателями гигантского состояния, в своей сумме ныне приближающегося к триллиону долларов. (В целом на тысячу самых богатых людей планеты сейчас приходится суммарное богатство порядка 7 триллионов долларов.)
Новых богачей современности называют по-разному – обычно технарями, порой инженерами, а иногда даже гиками. Но все эти люди, уверен Паркер, имеют между собой одну общую черту – все они хакеры.
Дабы факт этот выглядел подоходчивее, автор напоминает, что практически все без исключения ИТ-компании, которые ныне доминируют в онлайновой социальной жизни планеты (Facebook✴, Twitter, Apple и так далее), в свое время были основаны людьми, изначально ассоциировавшими себя с хакерской культурой.
Причем многие из них, включая и лично Паркера, продолжают и поныне причислять себя к этой специфической категории компьютерного народа. «Как только вы принимаете образ мышления хакера, уже очень сложно с этим расстаться», — считает Паркер.
Ну а для хакерской культуры характерен и вполне определенный набор общих идей. В первую очередь в него входят такие вещи, как неприятие традиционных ценностей истеблишмента и убежденность в преимуществе полной прозрачности систем. Плюс особый нюх на слабые места и уязвимости в системах, помноженный на постоянное желание хакнуть сложные проблемы, используя элегантные технические и социальные решения. И наконец, почти религиозная вера в мощь данных, помогающих эти проблемы решать...
Вопреки устоявшимся в народе представлениям о хакерах как о некой разновидности бед и напастей, подлинные хакеры – это очень целеустремленные специалисты по решению проблем. Это правда, что в процессах выявления ими дыр и слабостей в давно утвердившихся системах действительно происходит подрыв основ у великого множества индустрий, как это случилось с розничной торговлей и музыкой, с транспортом и книгоизданием.
Однако в конечном итоге общество от подобной активности хакеров оказывается только в выигрыше. Попутно же множество людей, занимавшихся «хакингом системы», довольно быстро заработало огромные деньги еще до того, как им стукнуло 40, а нередко — и до 30 лет. Столь быстрый взлет сделал их своего рода аберрацией, отклонением от традиционной траектории накопления больших состояний.
Да и в целом должно быть понятно, что это совсем другие новые богачи – практически никак не вписанные в устоявшиеся институты истеблишмента с его традиционными ценностями элитного общества. А поскольку молодые хакеры в массе своей продолжают оставаться идеалистами, то, когда они в этом новом для себя качестве «элиты» всерьез начинают сталкиваться с наиболее тяжкими гуманитарными проблемами мира, происходит интереснейшая вещь.
Свойственные молодым людям наивность, неопытность и, можно даже сказать, отчасти невежество позволяют им верить, что они вполне способны эти проблемы решать. Причем решать именно так, как это делают хакеры, – на основе тщательного анализа данных, не боясь проб и ошибок, выявлять и заниматься именно теми бедами и болячками нашего общества, которые реально можно хакнуть. А хакнуть болячку – это ведь и означает ее вылечить...
Короче говоря, поясняет Шон Паркер, именно вот это волнующее чувство большой и достижимой цели выводит ныне хакерскую элиту на контакт с миром традиционной благотворительности и филантропии. Вот только мир этот на взгляды и вкусы хакеров выглядит чрезвычайно странным и чуждым, не только созданным на основе давным-давно устаревших институтов, но еще и чудовищно неэффективным в своей работе.
Интересно, что, когда в первые десятилетия XX века индустриальные магнаты вроде Эндрю Карнеги и Джона Рокфеллера начинали учреждать в США первые филантропические структуры имени себя, цели перед этими фондами были поставлены не только возвышенно-благородные, но и по сути своей весьма похожие на то, чем ныне занимаются сверхбогатые хакеры.
Иначе говоря, уже при своем рождении благотворительные фонды мыслились не только как источники для раздачи единовременных грантов или помощи деньгами в конкретных гуманитарных инициативах, но также и для поддержки долгосрочных программ – четко сфокусированных на ясных целях и нуждающихся в длительных периодах финансирования для их достижения.
Именно благодаря такому подходу, к примеру, Фонду Рокфеллера в области здравоохранения удалось найти вакцину от желтой лихорадки, а в сельскохозяйственной отрасли организовать «зеленую революцию». Другой яркий пример успеха – программа Фонда Карнеги, благодаря которой были построены и оснащены многие тысячи бесплатных публичных библиотек.
К сожалению, такого рода долгосрочные инвестиции для нынешних благотворительных фондов являются исключениями, а не правилом. Вокруг этого благородного, казалось бы, дела уже давно сформировалась весьма и весьма неприятная, можно даже сказать гнилая, атмосфера.
Огромные – на сотни миллиардов долларов – деньги, которые дарители передают в эти многочисленные ныне фонды, не только освобождены от налогообложения, но и характеризуются весьма мутными (а часто и просто закрытыми) схемами расходования. Естественной оборотной стороной такой ситуации оказывается то, что в филантропических фондах чрезвычайно мало внимания уделяют измерениям эффективности и результатов своей работы, но при этом администрации фондов славятся чрезвычайно щедрыми расходами на собственное содержание.
Иначе говоря, традиционные филантропические структуры практически никогда не говорят о неудачах в своих программах, избегают рискованных долгосрочных проектов, но при этом имеют постоянное гарантированное финансирование и практически никакой конкуренции. Понятно, что столь заманчивое сочетание факторов оказывается мощнейшим искушением для слабой человеческой природы. Именно отсюда и идут роскошные офисы и дорогущие автомобили фондов, регулярные расслабляющие конференции на модных курортах и постоянно возрастающие суммы зарплат для опытных филантро-менеджеров, присосавшихся к столь сытной кормушке.
Фактически институт традиционной филантропии нынче сводится к тому, что подавляющее большинство благотворительных фондов предпочитает заниматься «безопасными» дарами для прочных и солидных структур в системах здравоохранения, образования, культуры и им подобных. А внешне заметным проявлением этой работы оказываются нескончаемые состязания фондов в том, чьим именем названо больше зданий в ведущих университетах и больничных комплексах, в центрах искусств и прочих подобных местах...
Если же вновь обратиться к манифесту хакеров-филантропов, то там Шон Паркер особо подчеркивает, что он и его соратники практически никак не заинтересованы в такого рода общепринятых формах благотворительности. Вместо этого они хотят быть уверены, что их инициативы реально оказывают на общество воздействие. Причем такое позитивное воздействие, которое не только может быть измерено в цифрах, но и должно действительно ощущаться людьми.
Новые филантропы совершенно не боятся ошибок и неудач, но они намерены работать с надлежащими измерительными и аналитическими инструментами — дабы делать «большие ставки» в масштабных и затратных программах не вслепую, а аккуратно просчитывая риски. С четким представлением, какие подходы в процессе движения срабатывают, а от каких идей пора отказаться.
И наконец, хакеры-филантропы намерены взаимодействовать напрямую и с учеными в лабораториях, и с работниками в поле, и с теоретиками в институтах. То есть непосредственно общаться со всеми теми людьми, чьи идеи постоянно подпитывают мир филантропии. Но только прежде этих людей по традиции скрывали где-то на задворках, тщательно ограждая от непосредственных спонсоров при помощи всевозможных «менеджеров по развитию». Понятно, зачем это делается, и понятно, что так быть не должно...
Из всего рассказанного уже понятно, наверное, что манифест хакеров-филантропов отражает весьма любопытные социально-экономические процессы в современном обществе. Но также читателям манифеста очень трудно не заметить, что в этом важном документе почему-то ни единым словом не упомянут Фонд Билла и Мелинды Гейтс. То есть благотворительный фонд, не только определенно соответствующий по своим ключевым параметрам принципам хакерской филантропии, но и в особо крупных размерах успешно работающий в глобальном масштабе свыше 15 лет.
Не секрет, что созданная Гейтсом гигантская корпорация Microsoft имеет среди хакерского народа весьма неважную репутацию, а сам ее основатель давно и прочно вписался в мировую элиту супербогачей, так что по-человечески можно понять, отчего в манифесте не нашлось места для упоминаний о Гейтсовой благотворительности.
Однако неоспоримые факты жизни таковы, что основатели Microsoft начинали свою карьеру как молодые компьютерные хакеры, а Фонд Билла и Мелинды Гейтс на сегодняшний день является самым крупным благотворительным институтом в мире. Сейчас его активы исчисляются суммой порядка 41 миллиарда долларов и более чем вдвое превосходят суммарные активы фондов «большой тройки» благотворителей – фонда Форда (12 миллиардов), Рокфеллера (4 миллиарда) и Карнеги (3 миллиарда).
Давно отошедший от дел в софтверной корпорации Билл Гейтс лично руководит фондом
По сути, фонд основателя Microsoft и его супруги изначально работает в качестве своего рода эксперимента в новой области «венчурной филантропии», как это иногда называют. Ежегодно раздавая на благотворительность порядка 4 миллиардов долларов, в этом фонде ничуть не боятся вкладываться в долгосрочные инициативы без гарантированного успеха в финале. При этом здесь тщательно анализируют неудачи, публично их признают и соответственно пытаются корректировать планы.
Фонд Гейтсов – это крупнейший филантропический институт, спонсирующий реформу начального и среднего образования в США. Вместе с традиционными фондами (семей Уолтон и Броуд) Гейтсы уже реально помогли трансформировать политику национального образования. После длительного перерыва американские дети вновь начали завоевывать главные призы на всемирных школьных олимпиадах, а ныне при опросах школьников уже не повторяются позорные конфузы 1990-х, когда свыше половины респондентов были не в курсе, к примеру, что Земля вращается вокруг Солнца.
Не менее влиятелен фонд Гейтсов и в международных делах здравоохранения. За прошедшие 15 лет он потратил миллиарды долларов на борьбу с полиомиелитом, малярией, туберкулезом, ВИЧ/СПИДом и другими опасными заболеваниями. Даже постоянные критики Гейтсов, без устали ругающие их фонд за «неправильную» политику вложения денег, не могут не признать очевидное – что эти многомиллиардные инвестиции явно и существенно улучшили ситуацию.
В значительной мере именно благодаря вкладам Фонда Гейтсов в вакцины от инфекционных заболеваний за период с 2000 года количество смертельных исходов при заболевании корью, к примеру, упало в Африке на 90 %. Смертность от туберкулеза за последнюю четверть века снизилась в мире на 45 %, а количество заболеваний малярией сократилось на 30 %. Что же касается полиомиелита, который в 1988 году был весьма характерным заболеванием в 125 странах мира, то сейчас таких стран осталось только две.
Если же принять во внимание множество прочих благотворительных инициатив этой семьи, то можно уверенно говорить, что за все время существования филантропии мало кто оставил в истории столь же внушительный след бескорыстных добрых дел для человечества, как фонд Билла и Мелинды Гейтс.
Наконец, даже самый краткий рассказ о филантропии Гейтса будет заведомо неполным, если не упомянуть их совместную с Уорреном Баффетом инициативу под названием Giving Pledge, или «Клятва Дарения». Эта благотворительная затея во многом отличается от манифеста хакеров-филантропов, однако по своему охвату сверхбогатых людей планеты она выглядит куда более универсальной и глобальной.
Случилось так, что в тот же июнь 2015-го, когда Шон Паркер опубликовал свой программный документ «Филантропия для хакеров», пришла также новость и о существенном расширении – сразу на 10 новых членов – в составе своеобразного клуба миллиардеров, присоединившихся к «Клятве Дарения».
Вроде бы ритуальная и юридически ни к чему в общем-то не обязывающая процедура подписания «Клятвы» означает, что обладатели многомиллиардного состояния уже вполне созрели до понимания простой, в сущности, идеи: «Кому многое дано – от того и многое ожидается». А потому они клянутся раздать на благотворительные нужды по меньшей мере половину всех своих богатств – прямо сейчас, при жизни, или, на худой конец, в посмертном завещании.
Затеянная в 2010 году двумя самыми богатыми людьми на планете, сильно подружившимися Гейтсом и куда более старшим Баффетом, эта инициатива родилась как своего рода логичное продолжение дел фонда Билла и Мелинды. Поначалу, когда Уоррен Баффет убедился в эффективности начинаний Гейтсов, вложивших свои богатства в благотворительные дела, он решил передать их Фонду очень значительную долю своего состояния.
Ну а еще через несколько лет к друзьям-миллиардерам пришла идея формализовать, или, если угодно, освятить эту идею в форме «Клятвы Дарения» – с призывом «Раздавайте!» ко всем сверхбогачам доброй воли и без каких-либо увязываний с финансами фонда Гейтсов. Роль же главного евангелиста нового движения взял на себя Уоррен Баффет, поначалу окучивавший исключительно американских магнатов, а затем развернувшийся и в международном масштабе
Сейчас – с учетом летнего пополнения – список супердарителей, поклявшихся щедро делать добро, насчитывает уже 137 человек и объединяет богатейших людей из 14 стран. Россию там, кстати, представляют Владимир Потанин и Юрий Мильнер, а из наших бывших соотечественников по СССР – украинский миллиардер Виктор Пинчук.
Также интересно, что хакеров-филантропов в этом примечательном списке отмечается пока совсем немного. Вероятно, у них есть на то свои причины. Но можно подчеркнуть, что фамилия Цукерберг появилась под «Клятвой Дарения» задолго до объявления нынешней инициативы Марка и Присциллы.
В итоге можно констатировать, что все мы имеем возможность наблюдать сочетание двух очень важных и независимых, в общем-то, факторов. Во-первых, готовности очень богатых людей выделять гигантские средства на масштабные гуманитарные проекты, и, во-вторых, наличия очень толковых, также богатых и при этом заинтересованных людей, желающих лично подобными проектами заниматься.
При этом хакеры-миллиардеры не только уверены в своих силах, но и обладают особым нюхом на выявление решаемых проблем. В принципе, большие проблемы общества находить может любой – мы видим их повсюду, куда только ни глянь. Но хакеров интересует нечто иное – отыскивать такие проблемы, которые можно хакнуть, причем эффективно, то есть найти такие решения, которые окажутся естественными и жизнеспособными.
Именно для этого, собственно, Цукерберг и другие новые филантропы выбирают более гибкие формы благотворительности. Чтобы иметь в своем распоряжении не только политические рычаги, напрямую финансируя союзников в политических партиях и движениях, но и бизнес-рычаги – чтобы наглядно демонстрировать обществу прямые экономические выгоды от гуманитарных на первый взгляд начинаний.
Конечно же, в этом нарождающемся движении проницательные люди отчетливо видят новую и весьма серьезную в своем потенциале общественно-политическую силу, которой уже дали собственное название – «филантрокапитализм».
Никто пока не может дать уверенных прогнозов, куда нас все это дело заведет. Но самое, пожалуй, интересное, что в рядах филантрокапиталистов уже вполне отчетливо звучит одна замечательная идея: очень многие из «неподъемных» на первый взгляд проблем человечества при их ближайшем и более тщательном рассмотрении могут оказаться вполне себе решаемыми.
Ну а в конечном итоге свой «умный хак» должен быть и для любой проблемы вообще — надо только подумать как следует.