Будущее фотографии — это код. У меня на столе лежит зеркалка за $3 000, но в путешествия я беру айфон. Почему? Как говорил классик — я вышел в интернет с этим вопросом. Пришлось сесть, потратить половину жизни и самому во всем разобраться. В этой статье я расскажу, что узнал
Вы не видите своего носа, потому что мозг склеивает вам итоговое изображение из двух разных глаз. Закройте один, и вы заметите с краю целую египетскую пирамиду.
Тот же эффект достижим в пленоптической камере. Собрав сдвинутые относительно друг друга изображения из пикселей разных кластеров, мы сможем посмотреть на предмет как будто с нескольких точек. Прямо как наши глаза. Что открывает нам две крутые возможности: оценку примерного расстояния до объектов, что, как и в жизни, позволяет нам легко отделить передний план от заднего, а также, если размеры объекта небольшие, позволяет полностью удалить его из кадра. Как нос. Оптически, по-настоящему и без фотошопа.
«Оптическая» стабилизация без оптики
Из пленоптического RAW'а можно собрать сотню фотографий, снятых со сдвигом в несколько пикселей по всей площади матрицы. Получается, у нас есть труба диаметром с наш объектив, в рамках которой мы можем свободно перемещать точку съемки, компенсируя тем самым тряску изображения.
Технически стабилизация все еще оптическая, потому что нам не надо ничего вычислять — мы просто выбираем пиксели в нужных местах. С другой стороны, любая пленоптическая камера жертвует количеством мегапикселей в угоду пленоптическим возможностям, а точно так же работает любой цифровой стаб. То есть бонусом это фичу иметь приятно, но использовать исключительно ради нее — так себе затея.
Больше матрица и объектив — больше окно для движений — больше возможностей — больше озоновых дыр от обеспечения всего этого цирка электричеством и охлаждением. Е-е-е, технологии!
Борьба с фильтром Байера
Даже в пленоптической камере он все еще необходим, ведь мы так и не придумали другого способа получить цветное цифровое изображение. Зато теперь мы можем усреднять цвет не только по группке соседних пикселей, как в классическом демозаике, но и по десяткам его копий в соседних кластерах.
В статьях это называют «вычисляемым суперразрешением», но я бы тут снова засомневался — ведь, по сути, мы сначала уменьшаем реальное разрешение матрицы в те самые десятки раз, чтобы потом как бы гордо его восстановить. Чтобы такое кому-то продать, придется сильно постараться.
Хотя технически оно все равно интереснее, чем дрожать матрицей в приступе pixel shifting'а.
Вычисляемая форма диафрагмы (боке)
Любители снимать боке-сердечки здесь будут в восторге. Раз уж мы умеем управлять рефокусом, можно пойти и дальше — брать лишь некоторые пиксели из расфокусированного изображения, а другие из обычного. Так можно получить диафрагму любой формы на радость фотопабликам.
⇡#Световые поля (Light Field) — не столько фотография, сколько VR
Обычно с них начинают объяснять пленоптику, но я так и не понял, зачем морочить ими голову с самого начала. Итак, да, с физической точки зрения пленоптическая камера — это инструмент фиксации светового поля. Даже название пошло отсюда — plenus, от латинского «полный», то есть собирающий всю информацию о лучах света. Как пленарное заседание.
Разберемся, что такое световое поле и зачем оно нам.
Любая традиционная фотография двумерна — где луч вошел в объектив, там и загорелся пиксель на фотографии. Камере все равно, откуда этот луч пришел, — случайно упал сбоку или отразился от манящих округлостей прекрасной дамы. Фотография фиксирует только точку пересечения луча с поверхностью матрицы.
Изображение же светового поля, в свою очередь, фиксирует то же самое, но с добавлением новой компоненты — откуда этот луч пришел. Иными словами, фиксирует вектор луча в пространстве. Как расчет освещения уровня в видеоигре, только наоборот — мы пытаемся понять модель освещения реального мира. Световое поле, получается, и есть набор всех световых лучей в рамках нашей сцены. Как падающих от источников света, так и отраженных.
Математических моделей световых полей до... очень много. Эта — одна из самых наглядных
Световое поле по сути визуально описывает пространство вокруг. Любую фотографию в рамках этого пространства мы теперь можем спокойно вычислить математически. Точка съемки, глубина резкости, диафрагма — все это тоже вычисляемо.
Мне тут нравится проводить аналогию с городом. Фотография — это как путь от дома до ларька с пивком, который вы помните наизусть, а световое поле — это карта всего города. Имея карту, мы можем вычислить в ней любой маршрут из точки А в Б. Точно так же мы можем вычислить любую фотографию, зная световое поле.
Для простой фотографии такая штука — оверкилл, но на сцену медленно выползает VR. В нем световые поля являются одним из перспективных направлений. Слепок светового поля позволит рассмотреть объект в виртуальной реальности из любой точки пространства. Больше не надо строить 3D-модель комнаты, чтобы походить по ней, — достаточно «всего лишь» записать все лучи света в этой комнате. Всего лишь, ага. Над тем и бьемся.
Под оптикой мы с ребятами из Стенфорда имеем в виду не только линзы и объективы, но и все, что между объектом и матрицей, — даже диафрагму и затвор. Фотоснобы здесь будут в ярости.
Многокамерность
В 2014 году вышел HTC One (M8) и стал первым смартфоном с двумя камерами и весьма комичными возможностями вычислительной фотографии, типа замены фона дождем и блестками как в лучших пабликах «Одноклассников».
Началась гонка. Все стали ставить два, три, пять объективов в свои смартфоны, пытаясь попутно выяснить, что лучше, — телевик или ширик. В итоге дошли до появления Light L16, в которой было, как можно догадаться, аж 16 объективов.
Light L16
L16 уже была не смартфоном, а скорее новым видом карманной камеры. Она позиционировалась как компактная альтернатива зеркалке, в которой качество фотографий достигалось не дорогущим светосильным объективом и фуллфрейм-матрицей, а силой алгоритмов вычислительной фотографии.
Телевик-перископ, P30 Pro
Среди ее 16 объективов были ширики на 28 мм и телевики на 70 и 150 мм. Каждый телевик был перископическим, то есть свет не шел напрямую через линзу на матрицу, а отражался зеркалом вглубь корпуса. Такое расположение позволяло впихнуть достаточно длинный телевик в плоский корпус, чтобы он не торчал из него трубой. Тот же финт недавно провернули китайцы в Huawei P30 Pro.
Каждое фото L16 снималось одновременно на 10 и более объективов, а потом камера их хитро склеивала, чтобы получить 52-Мп изображение. По задумке авторов, одновременная съемка на несколько объективов позволяла поймать такое же количество света, как и в большой объектив зеркалки, но при этом хитро обойти все законы оптики и необходимость в длинной подзорной трубе.
Из программных фич в первой версии было управление глубиной резкости и фокусом после съемки фото — наличие фотографий с разных ракурсов позволяло вычислить глубину кадра и наложить неплохой программный блюр. На бумаге все звучало приятно, и до релиза у всех даже была надежда на светлое вычислительное будущее.
В марте 2018 года Light L16 вышла на рынок и... с треском провалилась. Технологически она действительно находилась в будущем, но при цене в $2 000 не имела никакой оптической стабилизации, из-за чего фотографии постоянно получались смазанными (не удивительно при линзах в 70-150 мм), автофокус был слишком медленным, склейка из нескольких кадров давала странные перепады резкости, а в темноте камера вообще была бесполезна, потому что в ней не было алгоритмов типа гугловского HDR+ или Night Sight. Современные мыльницы за $500 с поддержкой RAW уделывали ее со старта, потому продажи быстро прекратили после первой партии.
Однако компания Light на этом не закрылась, а, наоборот, подняла бабла и с удвоенной силой продолжает пилить новую версию. Например, их технологии использовались в недавней Nokia 9, которая страшный сон трипофоба. Ждем новых инноваций, потому что идея явно богатая.
⇡#Некруглые диафрагмы (Coded Aperture) — карта глубины по одной камере, деблюр
Начинается зона телескопов, рентгенов и прочего тумана войны. Сильно заходить в нее не будем, но ремни лучше заранее пристегнуть. История кодирующих диафрагм начиналась там, где фокусировка лучей была физически невозможна, — для гамма- и рентгеновского излучения. Обратитесь к ближайшему учителю физики, он вам объяснит почему.
Суть кодированной диафрагмы заключается в замене стандартной ее дырки на неким паттерном. Расположение отверстий должно быть таким, чтобы их общий вид максимально различался в зависимости от степени расфокуса. Чем разнообразнее — тем лучше. Астрономы напридумывали целую гору таких паттернов для своих телескопов, здесь я приведу самый классический.
Как это все работает?
Когда мы фокусируемся на объекте, все, что вне глубины нашей резкости, размывается. Физически размытие — это когда одна точка по причине расфокуса проецируется линзой на несколько пикселей матрицы. Так уличный фонарь превращается в круглый блин боке.
Математики называют такие операции сверткой (convolution) и обратной сверткой (deconvolution). Запомним эти слова, ведь они круто звучат!
Технически мы можем развернуть любую свертку обратно, если знаем ядро. Но это математики так говорят. В реальности же у нас ограниченные диапазоны матрицы и неидеальные линзы объективов, из-за чего все наши «боке» далеки от математического идеала, и полностью восстановить их невозможно.
Мы все равно можем попытаться, если узнаем ядро свертки. Не буду долго тянуть, но этим ядром в фотографии как раз и является форма диафрагмы. Диафрагма делает математическую свертку чисто оптически.
Проблема в том, что обычная круглая диафрагма остается круглой на любом уровне размытия. Наше ядро всегда примерно одинаковое — это стабильно, но не очень полезно. В случае с кодированной диафрагмой лучи с разной степенью расфокуса будут закодированы с разным ядром. Читатели с IQ > 150 уже догадались, что будет дальше.
Остается лишь одна проблема — понять, с каким ядром закодирована каждая из областей изображения. Можно попробовать это сделать руками, примеряя разные ядра и смотря, где свертка получается точнее, но это не наш путь. Давным-давно человеки изобрели для этого преобразование Фурье! Чтобы не насиловать людей матаном, приложу ссылку на мое любимое его объяснение для тех, кому это вообще интересно.
Все, что нужно знать простому человеку: преобразование Фурье позволяет достать из кучи наложенных друг на друга волн те паттерны, которые в них преобладают. В случае музыки Фурье покажет частоты входящих в сложный аккорд нот, а в случае с фотографией — преобладающий паттерн, с которым куча световых волн наложилась друг на друга. То есть ядро свертки. Профит.
А так как форма кодированной диафрагмы всегда разная в зависимости от расстояния до объекта — мы можем вычислить это расстояние чисто математически, используя только один простой кадр, снятый на обычную матрицу!
Применив операцию обратной свертки по этому ядру, мы можем восстановить разблюренные области изображения. Вернуть все разбросанные пиксели на место, так сказать.
Сверху справа как раз показано ядро свертки
Так работает большинство инструментов деблюра. Причем это прокатывает даже с обычной круглой диафрагмой, но результат получается менее точным.
Минусом кодирующих диафрагм является потеря света и появление шумов, а ими мы все еще не можем пренебрегать. Появление же лидаров и достаточно точных ToF-камер вообще свело на нет все идеи использования кодирующих диафрагм в потребительских гаджетах. если вы где-то их встречали — напишите в комментах.
Согласно последним ГОСТам, свет — наполовину волна. Кодируя диафрагму, мы управляли прозрачностью линзы, что в переводе на волновой язык означает «управляли его амплитудой». Кроме амплитуды есть фаза, и ее тоже можно кодировать.
Делают это с помощью дополнительной линзы, которая переворачивает фазу проходящего через нее света. Как на обложке Pink Floyd, да.
Дальше все работает как в любом другом оптическом кодировании. Разные области изображения оказываются закодированы по-разному, а мы можем их алгоритмически распознать и как-то пофиксить. Например, сдвинуть фокус.
Плюс фазового кодирования — мы не теряем в яркости. Все фотоны честно долетают до матрицы, в отличие от кодированной диафрагмы, где они стукаются о непроходимые ее части (ведь во второй половине ГОСТа свет — это частица).
Минус — мы всегда будем терять в резкости, потому что даже объекты в абсолютном фокусе будут равномерно размазаны по матрице, и нам хоть как придется звать Фурье, чтобы собрал их для нас.
⇡#Кодированный затвор (Flutter Shutter) — борьба со смазом движения
Последнее, что мы можем закодировать на пути света до матрицы, — затвор. Вместо привычного цикла «открыли — подождали — закрыли» будем несколько раз двигать затвором за кадр, чтобы в сумме получить нужную выдержку. Почти как в мультиэкспозиции — когда один кадр экспонируется несколько раз.
Представим, что мы решили фотографировать быстро движущийся автомобиль ночью и потом рассмотреть его номера. Вспышки у нас нет, длинной выдержкой воспользоваться тоже не выйдет — все смажется. Надо уменьшать выдержку, но так мы дойдем до абсолютно черного кадра, так и не распознав автомобиль. Что делать?
Можно снять тот же кадр в несколько движений затвора — чтобы автомобиль был размазан не равномерно, а как бы лесенкой с заранее известным шагом. Конечно, если он не валит со скоростью заниженной четверки с района, но этот вариант наука игнорирует.
Получается, мы закодировали смаз случайной последовательностью открытий-закрытий затвора и можем попытаться раскодировать его с помощью той же обратной свертки. Оказывается, это работает в разы лучше, чем если пытаться так же вернуть равномерно смазанные от длинной выдержки пиксели.
Скоро мы зажремся настолько, что захотим контролировать в постпродакшене в том числе и освещение. Менять пасмурную погоду на солнечную или выравнивать тени на лице после съемки — сейчас это кажется дикостью, но посмотрим лет через десять.
Мы уже изобрели одно глупое устройство, позволяющее в прямом смысле «в лоб» управлять освещением, — вспышку. Сначала она была нужна из-за технических ограничений камер, потом враги стали ставить ее во все мыльницы, чтобы портить ваши семейные фото, а в эпоху смартфонов все используют ее как фонарик.
Наши движения к вычислительному освещению пока еще хаотичны и мало кому понятны.
Старые нокии обожали пощеголять вспышками на ксеноне, выжирающими по проценту батарейки с каждой фотографией. Сегодня жизнь стала скучнее и везде ставят простой энергоэффективный LED. Со светодиодом особо не разгуляешься, но мы все равно попытались.
Для начала все перешли на Dual LED-вспышки — сочетание оранжевого и синего светодиодов, яркость которых пытается подстроиться под цветовую температуру кадра. В айфонах это зовут True Tone и управляет им небольшой кусок кода по хитрой формуле. Даже разработчикам не дают ими управлять.
Когда в смартфонах появились датчики глубины и нейросети, мы захотели решить ими главную проблему всех вспышек — пересвеченные лица и вообще передний план. Каждый сделал это по-своему. В айфонах появился Slow Sync Flash — камера искусственно увеличивала выдержку в темноте. В Google Pixel и других андроидах — алгоритм объединения кадров со вспышкой и без. Телефон быстро делает две фотографии — со вспышкой и без. Части кадра, находящиеся близко к камере, берутся из кадра без вспышки, а подсвеченные детали фона из кадра со вспышкой. Получается примерно равномерное освещение.
Дальнейшее применение программируемых мультивспышек весьма туманно. Интересное применение нашли разве что в областях компьютерного зрения, где нужно было с большей четкостью определять границы объектов. Например, так можно сделать схему по сборке шкафа из икеи.
Кодировать свет всегда было проще всего. Мы можем хоть сотню раз за кадр менять освещение и все равно даже не приблизимся к его скорости. Поэтому уже в далеком 2005-м вот эти ребята придумали Lighstage.
Суть метода в том, чтобы в каждом кадре реального 24-кадрового кино успеть подсветить объект со всех возможных сторон. Для этого используется 150+ ламп и высокоскоростная камера, которая на один кадр фильма снимает сотню кадров с разным освещением. Вот так глупо выглядят любые инновации, когда их начинаешь объяснять.
Сейчас подобный этому подход используется при съемках комбинированной CGI-графики в кино. Он позволяет полностью управлять освещением объекта в постпродакшене, помещая его в сцены с абсолютно случайным освещением. Просто берем подсвеченные с нужных сторон кадры, немного тонируем, профит.
Жаль, на мобильных девайсах такое будет сделать проблематично, но идея, может, кому-то и пригодится. Видел приложение ребят, которые снимали 3D-модель лица, подсвечивая его фонариком телефона с разных сторон.
Лидар — устройство, определяющее расстояние до объекта. Сегодняшним прогрессом в области лидаров мы обязаны дикому хайпу по самоуправляемым автомобилям в последние годы. Видели, наверное, крутящиеся штуки на их крышах — это как раз лидары.
В смартфон лазерный лидар пока не впихнуть, потому сейчас мы обходимся его младшим братом — time-of-flight-камерой. Суть работы до нелепости проста: отдельная камера, над которой стоит LED-вспышка. Камера фиксирует, как быстро свет достигает объектов, и строит по этому карту глубины кадра.
Точность современных ToF-камер — около сантиметра. Последние флагманы Samsung и Huawei используют их для создания карты боке и для лучшей работы автофокуса в темноте. Последнее, кстати, довольно неплохо. Всем бы такое.
Знание точной глубины кадра будет полезно в эпоху наступающей дополненной реальности — пулять лидаром по поверхностям, чтобы сделать первичный маппинг в 3D, будет куда точнее и проще, чем анализируя изображения камер.
Чтобы всерьез заняться вычислительным освещением на смартфонах, нам придется перейти от обычных LED-вспышек к проекторам — любым штукам, умеющим проецировать 2D-картинку на плоскость. Для начала сойдет и простая монохромная сетка.
Первый плюс проектора — он может подсветить только ту часть кадра, которая действительно нуждается в подсветке. Больше никаких выжженных лиц на переднем плане — их можно распознать и игнорировать, как это делают лазерные фары современных автомобилей, которые не слепят встречку в движении, но подсвечивают пешеходов. Даже при минимальном разрешении проектора, типа 100 × 100 точек, возможности выборочной подсветки весьма интересны.
В автомобилях управляемым светом уже лет пять никого не удивишь
Второе, более реальное применение проектора — проецирование невидимой глазу сетки на кадр. С ней можно забить на все эти нейросети для определения глубины — по ней все расстояния до объектов в кадре рассчитываются простейшими алгоритмами компьютерного зрения. Так делали еще во времена Microsoft Kinect, царство ему небесное, и было неплохо.
естественно, здесь нельзя не вспомнить Dot Projector для Face ID в iPhone X и выше. Это пока наш первый шаг в сторону проекторных технологий, но уже весьма заметный.
Время поразмышлять. Судя по происходящему в крупных технологических компаниях, наши ближайшие десять лет будут плотно посвящены дополненной реальности. Это сейчас AR выглядит как игрушка — как способ примерить кроссовки, посмотреть, как будет выглядеть макияж, или тренировать армию США. Завтра мы и не заметим, как станем пользоваться AR постоянно. Плотные потоки бабла от Google и Nvidia уже ощущаются.
Для фотографии это означает, что в моду войдет AR-фото — возможность управлять 3D-сценой. Сканировать пространство, как это делают смартфоны с Tango, добавлять в него новые объекты, как в HoloLenz, вот это вот все. Пусть вас не смущает пока унылая графика современных AR-приложений — как только сюда придут игровые компании с мыльным кинцом, все станет куда лучше.
Помните, как эпично бомбанул Huawei с их фейковым Moon Mode? Для тех, кто пропустил, как это работало: если камера определяла, что вы хотите снять луну на небе, она вклеивала в кадр заранее подготовленную фотографию луны высокого разрешения. Так ведь и правда круче. Настоящий китайский киберпанк. Мы всем интернетом смеялись сильно громче обычного.
Life goal: уметь лить в уши как Huawei
Потом я купил себе новые легкие и задумался — а ведь дядька Ляо на сцене был прав. Он дал людям ровно то, что обещано, — луна была настоящей, камера позволяла ее ТАК снять, а остальные вопросы пишите в спортлото. Ведь если завтра смартфон будет предлагать приклеить красивый закат или синее небо вместо облаков — пять миллионов жителей Петербурга будут в восторге!
В будущем машины будут «дорисовывать» наши фотографии. Так вижу.
Уже сейчас в камерах Pixel, Galaxy и других Android-смартфонов есть какой-нибудь глупый AR-режим. В одном можно добавлять модели персонажей из мультиков, чтобы сфотографироваться с ними, во втором лепить эмодзи по всей комнате, в третьем наложить маски на лицо, как в снапчате.
Все это лишь наши первые наивные шаги. Сегодня у того же гугла в камере есть Google Lens, который гуглит для вас информацию о любом объекте, на который вы навели камеру. У Samsung то же самое умеет Bixby. Пока эти фичи сделаны, только чтобы унижать людей с айфонами, но несложно представить, как в следующий раз, когда вы будете делать селфи на фоне Эйфелевой башни, телефон скажет: "Знаешь, твое селфи — полный отстой, я вставил на фон нормальную резкую фотку башни с того же ракурса, а тебе там пофиксил прическу и замазал прыщ под губой. Лучше всего сюда подойдет фильтр VSCO L4. Не благодари".
Дальше камера начнет менять траву на более зеленую, друзей на более закадычных, а сиськи на более большие или типа того. Дивный новый мир.
Все это будет выглядеть нелепо, сначала даже ужасно. У дедов-эстетов будет дико бомбить, а борцы за натуральность пойдут по домам отбирать нейросети у населения. Массовая же аудитория будет в восторге. Потому что для нее фотография — лишь один из способов самовыражения и передачи эмоций. Каждый раз, когда появлялся инструмент, чтобы выражать их ярче и эффективнее, все начинали им пользоваться — эмодзи, фильтры, стикеры, маски, аудиосообщения. Список кому-то покажется мерзким, но его легко можно продолжать.
Фотографии «объективной реальности» будут казаться скучными, как фотки семьи за новогодним столом с оливье. Они не умрут, но станут чем-то типа бумажных книг — увлечением эстетов, которые видят в этом особый смысл. «Кому вообще может быть интересно заморачиваться с правильным светом и композицией объектов на сцене, если мой телефон дорисовывает то же самое за меня», — будут недоумевать одни. «Ко-ко-ко-ко-ко», — будут парировать другие.
Массовой аудитории плевать на объективность, им надо, чтобы алгоритмы делали их лица моложе, а отпуск круче, чем у соседа по офису. Дополненная реальность будет дорисовывать реальность за них даже с более высоким уровнем детализации, чем она есть на самом деле. Как бы смешно ни звучало, мы начнем улучшать графику в реальном мире.
И да, как всегда, все начнется с подростков с их «непонятными глупыми увлечениями для дегенератов». Так всегда все начинается. Как только вы что-то перестаете понимать — это и есть будущее. Следите за ними.
⇡#Современные смартфоны с точки зрения вычислительной фотографии
Составить четкую таблицу отличий в камерах смартфонов сложно, потому что из-за огромной конкуренции на рынке, фичи в них появляются практически одновременно. Объективный обзор здесь невозможен, ведь когда какой-нибудь Google анонсирует новый Night Mode, через месяц Samsung копирует его в своей новой прошивке, и «объективно» как бы не докопаешься. Потому я здесь не буду объективным.
Выписал только то, что мне показалось интересным в контексте этого поста, игнорируя совсем уж очевидные вещи типа Dual LED-вспышек, автоматического баланса белого или режима панорамы. В конце статьи есть форма для комментариев, где вы можете что-то дополнить, если вдруг вам известны какие-то инсайды.
Я взял для сравнения только четыре флагмана, но рынок на этом далеко не заканчивается. Если у вас есть интересный смартфон, напишите в комментариях о фичах его камеры и своих личных впечатлениях от него (нравится или подумываете сменить на что-то другое).
На протяжении истории каждая человеческая технология становилась более совершенной, как только переставала копировать живые организмы. Сегодня тяжело представить автомобиль с суставами и мышцами вместо колес. Самолеты с фиксированными крыльями летают со скоростью 800+ км/ч — птицы машут и завидуют. Аналогов компьютерному процессору вообще не существует в природе.
Самое интересное — чего нет в этом списке. Матриц фотоаппаратов. Мы до сих пор не придумали ничего лучше, как имитировать структуру глаза. Тот же объектив-хрусталик и набор RGGB-колбочек как у сетчатки.
Компьютерная фотография добавила к этому процессу «мозг» — процессор, который обрабатывает визуальную информацию, не только считывая пиксели через зрительный нерв, но и дополняя картинку на основе своего опыта. Да, сегодня это открывает нам кучу возможностей, но есть подозрение, что мы все еще пытаемся махать крыльями в перьях вместо того, чтобы пойти изобрести самолет. Который оставит позади все эти затворы, диафрагмы и фильтры Байера.
Прелесть ситуации в том, что мы даже понятия сегодня не имеем, что это будет.
✴ Входит в перечень общественных объединений и религиозных организаций, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности по основаниям, предусмотренным Федеральным законом от 25.07.2002 № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности»;
MWC 2018
2018
Computex
IFA 2018
Подписаться